Каждый отдыхает как может… В августе мы вспоминали о черниговских пляжах, летних танцевальных вечерах, прогулках по вечернему городу и других занятиях наших земляков в часы досуга. Это был летний отдых. Но сколько того лета? А чем было заняться в остальное время года? Не считая, конечно, работы или учебы…
Итак, наступали осенние холода. Пустел Корд, прекращали работу «Хвыльки» и «Ласточкино гнездо» (кафе «Деснянські хвилі» и «Ласточка»). Закрывались «стекляшки» – кафешки типа «Снежинка №3» и «Вітерець».
Опутывались цепями и запирались на замки качели, карусели, «чертовы колеса» и прочие аттракционы. Поднимались на берег «Пионер- 2», -3 и т.д., «Багрицкий», «М. Шайтер», «речные трамваи» и другие теплоходы. Занимали свои места на стеллажах РОП (ремонтно-отстойный пункт. – Прим. ред.) фирмы «Полесье» «Казанки», «Крымы», «Прогрессы» и им подобные маломерные суда. На пляжах хмурое осеннее солнце тускло освещало холодный песок и свинцово-серые волны Десны. Этот унылый пейзаж видели уже только «моржи» – единицы черниговчан, не закрывавшие купальный сезон в течение круглого года, да еще те, кто выбирался подышать относительно свежим воздухом «в любое время года, во всякую погоду», как пелось в тогдашней физкультурной песне. Но, несмотря на всё это, желание разнообразить свой досуг, познакомиться с новыми лицами не уменьшалось и в эти холодные месяцы.
Мой рассказ будет, как и в прошлом сезоне, главным образом о танцах. О танцах как наиболее массовых и всегда популярных мероприятиях.
Танцы, танцы…
Я пригласить хочу
На танец Вас,
И только Вас…
«Белый танец»
Понятия «дискотека», «диск-жокей» появились где-то в конце 70-х годов. Ранее, в 50–60-е годы, этот вид времяпрепровождения называли просто – «танцы». И совсем не потому, что не знали таких модных заграничных слов. Диски, «винил», именуемые тогда просто пластинками, крутили в основном на домашних вечеринках да вечерах отдыха в общежитиях, школах, сельских клубах… В общем, там, где не было своих музыкальных коллективов и где эти мероприятия проводились чаще всего бесплатно. Там же, где народ собирался в больших количествах, его встречала живая музыка. Каждое крупное черниговское предприятие или культурное заведение считало делом чести организовать собственный эстрадный оркестр или ВИА (вокально-инструментальный ансамбль). Исполнялись чаще всего песни и инструментальные произведения советских композиторов и перепевки зарубежных шлягеров в русском переводе. Часто звучали песни из репертуара популярных в то время ВИА «Песняры», «Смерічка», «Ялла», «Самоцветы» и др. И никто, даже приверженцы рока, не называл тогда эту музыку презрительно попсой.
В конце 50-х – начале 60-х на смену вальсам и фокстротам приходит (а точнее – возвращается из 30-х) чарльстон. «Бабушка, отложи ты вязанье, заведи старый свой граммофон. И мое ты исполни желанье, научи танцевать чарльстон…» – перепела Тамара Миансарова песенку из Чехословакии (Edita Štaubrtová – Babičko, nauč mě charleston –1961). И вслед за ней все, у кого хоть мало-мальски проявлялись способности к танцам, выделывали ногами довольно сложные выкрутасы.
Где-то собирались последователи cтиляг, под самодельные пластинки «на костях» (на рентгеновских снимках) «бацали» рок-н-ролл. Один из них, как-то проникший на наш школьный вечер, демонстрировал толпе, по секрету от учителей собравшейся в кабинете физики, какие-то конвульсивные телодвижения, очень далекие от оригинала. Публика, никогда не видевшая, как и сам исполнитель, запрещенного в СССР настоящего рока, стояла разинув рты и балдела.
Потом появляется новое направление, такое же быстрое, веселое и захватывающее дух под названием «твист». К твисту в обществе определилось неоднозначное отношение. С одной стороны, молодежи надо бы что-то новенькое. А с другой – этот танец, как и рок-н-ролл, пришел «оттуда», «из-за бугра»! И раз так – он идеологически чужд «поколению строителей коммунизма»!
Постепенно взгляды меняются в сторону либерализации. Но… не всюду одновременно. То, что уже допустимо в крупных городах, на периферии пока под запретом. Да и в одном отдельно взятом населенном пункте мнения расходятся. Еще в 1964 году мы, зеленые первокурсники политеха, с восторгом наблюдали на вечере в зале второй школы* (своего зала в ОТФ КПИ тогда еще не было), как два стройных высоких парня с третьего курса элегантно «тушили окурки» то обеими ногами, то каждой в отдельности и «вытирали спины мохнатым полотенцем» (так тогда описывали в прессе движения твиста).
А когда через пару лет мы с приятелем попали на вечер отдыха в общежитие пединститута, картина оказалась иная. Магомаев поет «Королеву красоты», мы вдвоем начинаем «твистовать», публика расступается, давая нам побольше места (танец все-таки очень подвижный!). И тут подходит к нам дежурный по общежитию с красной повязкой на рукаве: «Ребята, ведите себя прилично. Не то придется вас вывести». Пришлось подчиниться, чтя «устав чужого монастыря». Педагоги, как всегда, оказались более консервативными, чем технари.
А еще в 60-е годы была летка-енка, появившаяся как-то внезапно и сразу непонятным образом завоевавшая бешеную популярность. Этим по сути детским танцем в стиле «прыг-скок», сразу же увлеклась взрослая публика. Особенно запомнилась летка на танцевальных вечерах в Доме офицеров.
…На часы можно было не смотреть. И так понятно, что без пяти одиннадцать. Оркестр заиграл летку-енку – последний танец, «под завязку вечера». Это уже становилось традицией: в последнее время все вечера заканчивались енкой. И, как по команде, сотня-другая ребят и девчат выстраивались «паровозиком», а точнее – огромной извивающейся змеей, и, держась за талии друг друга, все разом начинали прыгать то на правой ноге, то на левой, то на обеих вместе. То назад, то вперед… В том же ритме прогибался волнами пол танцзала на втором этаже. Старый губернаторский дом**, конечно, возводился с учетом возможности проведения балов в этом зале. Но кто во времена его молодости мог предвидеть ритмы середины ХХ века! И тем более такое количество танцующих. Было жутковато: вдруг древнее перекрытие войдет в резонанс и не выдержит громадной нагрузки! Но каждый раз всё обходилось: на совесть строили в старые времена!
Дом офицеров был только одним из очагов культуры Чернигова, причем самым любимым у меня и моих друзей. Нам нравился этот старинный особняк в глубине парка, его просторный вестибюль, широкая мраморная лестница на второй этаж, громадный актовый зал… Паркет этого зала помнил, наверно, дам в пышных бальных платьях, кавалеров во фраках, вальсы, мазурки, а возможно, и менуэты. Их в наше время сменили новые, более современные танцы. Мы любили Дом офицеров и по другой причине. Здесь можно было не только потанцевать и познакомиться с новым лицом, но и посмотреть почти свежий фильм, если не попал на него в одном из кинотеатров.
А была еще филармония, были еще ДК троллейбусников (на территории ЧТУ. – Прим. ред.) и химиков (сейчас – городской Дворец культуры. – Прим. ред.), была «школа Войкова» (более известна под названием «ДК строителей» на ул. Князя Черного напротив Елецкого монастыря. – Прим. ред.).
…Каждый выбирал себе по вкусу, посещая для разнообразия и другие точки. И всюду – живая музыка, живые голоса без какой-либо «фанеры».
Волшебный лучв кромешной тьме…
Синема, синема, си-не-ма!
От тебя мы без у-ма!
к/ф «Человек с бульвара Капуцинов»
Видимо, я немного погорячился, когда назвал танцы наиболее массовыми мероприятиями. Пожалуй, еще большей популярностью пользовалось кино. Количество кинотеатров в городе росло, наверно, быстрее, чем число жителей. Самым старым из действующих во второй половине ХХ века и самым любимым был кинотеатр им. Щорса («кино Щорса», как его попросту называли черниговчане, было открыто в 1939 году).
В 50-х годах фильмы демонстрировались в трех залах – Большом, Круглом и Летнем. В 1962 году добавился Красный зал, при этом Большой стал называться Голубым. Кстати, в «Википедии» ошибочно указано, что Круглый зал открыт одновременно с Красным. На самом деле уже в середине 50-х мы смотрели в Круглом киноленты «В квадрате 45», «Дым в лесу», «Старик Хоттабыч», «Бессмертный гарнизон» и многие другие. Залы редко пустовали, а часто даже невозможно было взять билеты на гайдаевские комедии, итальянские фильмы с Марчелло Мастроянни или французские с Жаном Маре. А что творилось в кассовом зале! Очереди в каждую кассу – в несколько рядов, хвосты их выстраивались на улице.
60–80-е годы памятны открытием новых киноплощадок. Кинотеатр им. А. Довженко на Пяти Углах (1960), «Жовтень» на Подусовке (1971), широкоформатный «Дружба» – при одноименном торговом центре (1975), самый современный в то время трехзальный – «Победа» на ул. Рокоссовского (1985). В кинотеатрах насчитывалось свыше 4 тысяч мест. А еще были киноустановки в домах культуры и клубах. Дворец химиков, Дом офицеров, Дома культуры УТОГ, строителей, ЧТУ, РДК на Бобровице… это еще 3–4 тысячи зрителей.
Вроде бы и немало для 300-тысячного города. Но были фильмы, на которые невероятно трудно было попасть в первую неделю показа. Помню, как мы с друзьями были довольны, что удалось достать билеты на «Великолепную семерку»… на первый ряд Голубого зала! И хотя к концу сеанса спина становилась «колом», а шея – «деревянной», нас просто распирало от «законной» гордости! Ведь мы попали на то, что сегодня назвали бы суперхитом,блокбастером, бомбой,и могли с восторгом рассказывать: ух, какие там «стукалки»! А после комедий Гайдая и Рязанова, которые иногда приходилось смотреть с приставных стульев, по всему городу слышались фразы типа: «Куйте железо, не отходя от кассы», «Так выпьем же за кыбэрнэтикэ!», «Красота-то какая! Ле-по-та-а-а!»и им подобные афоризмы и крылатые словечки, прозвучавшие с экрана.
Мальчишек радостный народ коньками звучно режет лед
Оставалась где-то позади золотая осень с ее бабьим летом, проходила пора нудных ноябрьских дождей. Мы со всё возрастающим нетерпением готовили снаряжение: точили полозья коньков, вырезали из толстой кожи или из старых валенок жесткие вставки в задники ботинок, запасались широкими бинтами для придания ноге в ботинке подобия монолита. Клеили новые или ремонтировали прошлогодние клюшки (не у всех были покупные, да иногда качество самодельных было на порядок выше).
Наконец устанавливалась устойчивая морозная погода. В ожидании, когда заиграет музыка и зажгутся прожекторы на вновь залитых катках, мы выходили на лед Десны, Стрижня, Кордовки и, вообще, на мало-мальски подходящие лужи. Но вот появлялись и цивилизованные катки. На Бобровицком стадионе (с 1961 года –им. Гагарина) заливали беговые дорожки и теннисный корт, на «Локомотиве» – полностью всё поле. А еще был детский стадион возле школы №1, площадки во дворах некоторых школ и жилых домов. В начале 60-х катались на Аллее Героев, в конце 60-х открылся каток на Кордодроме. Музыка, прожекторы и лед предоставлялись бесплатно. Платить приходилось только тем, у кого не было своих коньков, – за прокат на стадионах.
А вот коньки были самые разные! Однажды среди всякого хлама в сарае попался мне деревянный конек, на котором катался, наверно, еще прадед (если не прапрадед)! Это была березовая колодка, по форме как индейское каноэ, с двумя отверстиями для веревок и прикрепленным вместо киля полозом из толстой проволоки. Крепление таких коньков к валенкам или сапогам напоминало средневековое орудие пыток – веревочную петлю, закручиваемую при помощи палки.
В наше время оснащение было уже более цивилизованным. Сначала мы катались на «снегурках», в профиль похожих на полозья саней-розвальней. Их солидная толщина и загнутые в виде витка спирали носки позволяли, не проваливаясь, прокатиться по плотно утоптанному снежному покрытию дорожных обочин. Позже наступил черед «ласточек» – изящных, остроносых, не очень высоких, пригодных даже для фигурного катания (если, конечно, их владелец умел выполнять какие-либо фигуры). Но самыми популярными из-за своей универсальности были «дутыши». На них можно было и пробежаться по кругу, как на «ножах» (так у нас назывались длинные и узкие беговые коньки). И продемонстрировать свою квалификацию доморощенного фигуриста. И, главное, погонять шайбу. Конечно, для этого лучше бы подошли «канады» – настоящие хоккейные, с закругленными полозьями и ботинками с высокими жесткими задниками. Но не у каждого была возможность их приобрести, и большинство любителей хоккея дорабатывали своими силами обыкновенные «дутыши».
И совсем кратко об остальном
Танцами, кино и катком не ограничивались зимние развлечения. Пробежать десяток-другой километров на лыжах по Кордовке или Кривулевщине, вихрем скатиться в Еловщине (так в те годы называли урочище; о неком Яловицком тогда понятия никто не имел. – Прим. авт.) с крутой «королевской» горки на детских санках или даже обычной картонке, просто подышать морозным воздухом возле костерка где-нибудь за Десной… А еще зимние праздники: Новый год, Проводы зимы (так официально именовалась Масленица), с их аттракционами, буфетами, концертами…
Скучать не приходилось. Во всяком случае, до тех пор, пока не приедалась зима, и мы снова с нетерпением начинали ждать теплых дней, свежей зелени и чего-то нового, которое, как всегда, оказывалось немножко подзабытым старым.
Владимир Смоленцев
Декабрь 2019
* ныне – Художественный музей на Валу
** сейчас – здание Военно-музыкального центра Сухопутных войск ВСУ, в народе – Дом офицеров
Источник: 0462.ua
